№7-8(66-67)(2017)

18 августа 2017 года исполнится 100 лет со дня рождения Василия Захаровича Бородая – легендарного украинского скульптора-монументалиста, прекрасного педагога и светлейшей души человека. Именно таким помнят своего учителя его ученики. Бородай создал два наиболее узнаваемых вида монументального Киева: грандиозную Родину-мать, последний памятник эпохи развитого социализма – больше таких масштабных проектов скульпторы СССР не осуществляли, и памятник основателям Киевской Руси – «Ладью» с былинными Кием, Щеком, Хоривом и их сестрой Лыбедью.

Вспоминаем великого мастера, беседуя с его именитыми учениками, известными художниками Владимиром Филатовым (автором памятника Валерию Лобановскому, который установлен у входа на киевский стадион «Динамо») и Анатолием Кущом (автором монумента Независимости Украины «Берегиня», памятника основателям Киевской Руси, Архистратигу Михаилу, который украшает майдан Независимости, последней, установленной в 2011 году, киевской монументальной скульптуры – памятника Пилипу Орлику).

О «ПРЕСТУПНОМ» ПРОШЛОМ

Под знаменами борьбы с «совдепией» памятники Бородая исчезают из Киева. Как известно, «на политповестке дня» стоит его конная скульптура с Николаем Щорсом в седле, которую требуют снести радикально настроенные граждане. У красивейшего бронзового коня вандалы в этом году отпилили ногу.

О самом 100-летии легендарного скульптора Украины вряд ли припомнят нынешние государственники. К сожалению, в нашей стране имена великих служителей искусства монументальной скульптуры рискуют исчезнуть с исторической сцены, как, впрочем, и само искусство.

А, скажем, во Франции такие подходы к разрушению «преступного» прошлого признаны вульгарными еще в ХIX веке: когда после победы Великой французской революции горячие головы принялись крушить и ломать памятники правителям-мучителям, французы решили – нет, мы не настолько варвары, чтобы уничтожать труд рук и сердец гениев искусства, пусть и «идеологически подневольных».

Ученики Бородая (а он, профессор Киевского художественного института, воспитал целую плеяду ведущих мастеров жанра монументальной пластики, работающих сегодня не только в Украине) в начале этого года обращались в Нацбанк Украины с предложением выпустить в его честь памятную монету, однако банковские клерки ответили отказом, припомнив историю с судебной тяжбой, которую затеял Василий Захарович против НБУ, когда банкиры разместили изображение его «Ладьи» на купонокарбованцах, не заплатив художнику за авторство ни гроша.

Эта же «Ладья» сыграла и самую роковую роль в жизни скульптора. На свое 100-летие он собирался устроить персональную выставку, чтобы подытожить значение своей творческой судьбы, а дожить намеревался до 110 лет (столько, говорят, прожил его долгожитель-отец). Однако в возрасте 92 лет, 19 апреля 2010 года, сердце метра остановилось вскоре после того, как надвое раскололся его памятник основателям Киева, установленный в 1982 году на набережной Днепра. Восстановили «Ладью» уже после смерти творца Киева-монументального. К слову, образ Лыбеди Василий Захарович лепил со своей покойной дочери Галины, потому он был для него святым, как святы могильные надгробия для людей, хранящих память о своих родных-любимых. Галина Бородай была живописцем и графиком, умерла от неизлечимой болезни в 31 год. Очевидно, что женщина на памятнике словно пытается взмыть в небо с ладьи.

Родился в Екатеринославе. Во время Великой Отечественной войны командовал ротой разведчиков, награжден боевыми наградами. С войны вернулся боевым офицером-лейтенантом. Поступил в Киевский государственный художественный институт вместе с будущей женой, которая стала путеводной звездой всей его жизни. И ее портрет также «запечатлен в камне» – на Родине-матери, которую сам автор называл Родиной-мамой.

Окончил художественный институт в 1953 году по мастерской Михаила Лысенко (среди его работ – памятник расстрелянным в Бабьем Яру). Вскоре стал преподавать, сформировав «мастерскую Бородая». Последнюю жертву войны с памятниками – памятник Щорсу – юный Бородай создавал вместе со своим учителем Лысенко. Какое-то время они жили в одной коммунальной квартире.

Первой в Киеве после обретения Украиной независимости «пала» именно его ленинская скульптура – монумент в честь Великой Октябрьской социалистической революции. Красно-гранитный 9-метровый Ильич вместе с 5-метровыми бронзовыми рабочим, работницей, солдатом и матросом были главным олицетворением центра Киева (нынешнего майдана Независимости) с 1977 по 1991 год.

Теперь центр украшен монументами Анатолия Куща – упомянутого ученика Василия Захаровича, а первой совместной «взрослой» работой Бородая и Куща был как раз мемориальный комплекс «Украинский государственный музей истории Великой Отечественной войны 1941–1945 гг.» с Родиной-матерью во главе. Работа над ним велась большой группой скульпторов и архитекторов в течение 9 лет.

Заслуженный деятель искусств УССР с 1960 года, профессор – с 1971-го. Народный художник СССР с 1977 года. С 1968 по 1982 гг. – председатель правления Союза художников УССР. В 1966–1973 гг. – ректор Киевского государственного художественного института. Награжден 6 орденами.

К его наиболее значительным работам также относят парковую скульптуру Лесе Украинке возле Мариинского дворца в Киеве (1965), чекистам на Лыбедской площади (1967, незаконно демонтирован в мае 2016-го), памятник партизанам-ковпаковцам в Яремче Ивано-Франковской области (1967), памятник-бюст Тарасу Шевченко (1970, установлен в Арроу-Парк, близ Нью-Йорка). Создал массу станковых композиций, портретов известных украинцев.

Глаза Василия Захаровича на любой фотографии выдают в нем мягкого сердечного человека, ученики вспоминают, что свою супругу – Лидию Павловну – он называл не иначе, как Лидушка, он оказывал покровительство оставшемуся сиротой сыну покойного товарища по работе Александру Костецкому, когда того не хотели принимать в художественный институт из-за тогдашней, столь же бредовой, как нынешняя борьба с памятниками, идеологической «борьбы с потомственностью», выступил за прием Александра в Союз художников.

Жил в центре Киева, на Большой Житомирской.

Беседа проходила в академических мастерских скульпторов – они располагаются в здании старенькой школы, в Печерском районе Киева. Публикуем во фрагментарном формате.

О ЧЕЛОВЕЧЕСКИХ КАЧЕСТВАХ МЭТРА

Владимир Филатов: «Очень деликатный, очень корректный, с чувством юмора человек, прекрасный учитель. С ним можно было шутить на крамольные в те времена темы. Я как-то, помню, сказал: «Василий Захарович, вы же – ровесник советской власти, а выглядите гораздо лучше, чем она». Бородай просто усмехнулся. Работая с ним в мастерской, можно было спокойно ставить музыку «Pink Floyd» и другой «растлевающий запад». В джинсах разрешалось ходить. А натурщик, «летящий» вниз головой, пока мы его рисовали, читал нам вслух Джорджа Оруэлла. Бородай же предпочитал созидать под Вивальди.

Да, он был – абсолютное дите системы, искренне верил в светлое коммунистическое будущее. Был депутатом УССР. Но при нем, можно сказать, расцветала демократия – даже вино сухое продавалось в Союзе художников, когда он им руководил.

Он коллекционировал книги по искусству. Очень ценил французского скульп-тора и живописца Аристида Майоля. Как-то после перестройки, когда я приехал в Киев таким уже крутым перцем, поработавшим в Париже, что куда там, привез профессору альбом репродукций Майоля – зашел в мастерскую, содрогнулся – сидит мой унылый Бородай в холодном неотапливаемом помещении, всеми кинутый, в полковничьем мундире. Он с войны вернулся с перебитой челюстью, что давало знать о себе всю жизнь, особенно в почтенном возрасте, словом, выглядел очень печально. Его даже хотели вытурить из Академии, когда поднимались «волны», вроде нынешних, и тогда он одевал полковничий мундир – что-то детское было в этой его «обороне».

Мы бросились защищать «деда». Раскопали

14 фирм, которые использовали знак его «Ладьи», однако результат нулевой, Бородай ничего от них не получил.

Его иск к Национальному банку Украины рассматривал Печерский райсуд. В своем заявлении он утверждал, что является автором скульптурной композиции «основатели Киева» и что в течение 1992–1996 годов Нацбанк использовал это произведение на купонах номиналом от одного до пяти тысяч карбованцев без разрешения автора.

Сперва иск Василия Захаровича был удовлетворен, частично. Согласно решению суда, Нацбанк должен был выплатить ему компенсацию за нарушение его авторских прав в сумме 450 тыс. грн. Однако потом Апелляционный суд столицы полностью отменил это решение, отказав в иске. Верховный Суд Украины не счел нужным рассматривать это дело в коллегиальном порядке.

А банк – злопамятный, в выпуске юбилейной монеты памяти Бородая отказал».

Анатолий Кущ: «Андреевский спуск и сейчас весь заставлен маленькими скульптурками, краденными копиями «Ладьи». Это кошмар, конечно».

ЧЕМ БОРОДАЙ ЛУЧШЕ?

Анатолий Кущ: «Почему мы потянулись к Бородаю, хотя была вторая мастерская? В свое время Василий Захарович ездил в Египет, работал там, когда все мы были невыездными, вернулся с целой выставкой работ, посвященной этой стране. Когда мы, студенты, ее увидели, пришли в восторг! Это было абсолютное новье! Никакой не соцреализм, а совершенно новое дыхание. И, несмотря на идеологические рамки, он открывал возможности заниматься творчеством, не было такого: шаг влево, шаг вправо – расстрел».

Владимир Филатов: «У нас после 3-го курса было подразделение на 2 группы – монументальной и станковой (небольшой) скульптуры. Бородай заведовал монументальной, станковой – Вронский. Монументальная группа считалась более престижной, так как выводила человека к мечте стать известным метром, респектабельным мастером, перед которым все будут открывать двери… Да, при этом надо было быть истинным ленинцем, почти все были коммунистами, но это была искренне верующая компания. Так что к Бородаю шли «ленинцы», к Вронскому – лоботрясы, «мазилкины-лепильщики», алкаши, наркоманы, проститутки, все, кому придется с голода пухнуть на своих лавочках. Я гротескно, конечно, выражаюсь».

О ЛУЧШЕМ КОННОМ ПАМЯТНИКЕ

Владимир Филатов: «Ни конная статуя с Сагайдачным, ни «лошадка-мухтар», на которой восседает Богдан Хмельницкий, сделанная очень спешно и выглядящая просто-таки смешно, ни один другой установленный в Украине конный памятник не идет в сравнение по художественной эстетике с лошадью Бородая-Лысенко-Суходолова. Ничего лучше не построено, памятник идеальный».

Анатолий Кущ: «Свою «Лесю Украинку» Василий Захарович сам лично ночью привез и поставил в Мариинском парке. Бесплатно. Это его дипломная работа. Сделал городу подарок. Как по мне, это самая лучшая Леся, установленная в Украине. Но скажу прямо – не все у него ровное, впрочем, так ни у кого не бывает, чтобы сплошные шедевры. То, что на Лыбедской снесли памятник чекистам, меня, признаться, нисколько не трогает. Эти чекисты были похожи на подобный польский памятник – схема, композиция, один в один. А вот что Щорса режут…

Ну, это обычное варварство. Причем вообще Щорс? Щорс ничего дурного Украине не сделал. Это не Петровский, не Муравьев, не те сволочи, которые устраивали здесь голодомор. Щорс и был убит коммуняками. Он не устраивал тут резни. Режете Щорса? Тогда и батька Боженко надо резать, который был у него в подчинении. Да, они имели свои идеи, отстаивали, что нам не близко, но варварства не было, сволочности не было. Это были полупартизаны, причем украинцы, в основном».

О НАСТОЯЩЕМ И БУДУЩЕМ СКУЛЬПТУРЫ

Владимир Филатов: «На чем держится искусство? На свободных «бабках». Беда в том, что в 90-х хоть сохранялся «жирок советский», а теперь его нет. Вместе со «славой КПСС» из страны уже искоренили большую науку, похоже, приходит пора прощаться и с большим искусством. Монументальная скульптура – она же по сути своей идеологизированный жанр. Делается за большие деньги, из дорогих материалов, чтобы вроде как навечно. Так что Академию искусств, похоже, ждет то же, что происходило с Академией наук – то отстрелят кого-то, то что-то продадут, потом земелька вдруг становится непонятно чьей, дерибан одним словом.

Что остается сегодня скульпторам? Искать варианты выживания. Люди рукастые – не пропадем.

Но лично мой телефон после последнего «майдана» совсем замолк. Никаких заказов. Сейчас работаю над надгробием для европейского заказчика. Чтобы вы понимали уровень упадка – раз в 3 года мы проводим триеннале с намерением показать новые направления в искусстве, скульптуре, пластике. Если 6 лет назад на фестиваль съезжались 200 с лишним художников, 3 года назад – 150, в июне этого года участвовали 84 человека.

Люди уезжают, уходят из профессии, пропадают куда-то. Молодежной секции в Академии нет уже. Нас в этих мастерских осталось 16 человек. Самому молодому – 45 лет. Если во времена Бородая, когда развитой социализм отчислял на искусство 3 % от заработанного, считалось большим успехом Академии, когда в искусстве оставались два скульптора из 12 обученных, а конкурс на скульптуру был 20 человек на место. Сегодняшний конкурс – 1 к 1, в скульпторы никто не идет, дураков нет, идут на дизайн, в рек-ламу, становятся художниками-барахольщиками. Ушли камнетесы, ушли форматоры и чеканщики, остались еще литейщики, но бронзу можно отлить только на одном предприятии в Киеве, а раньше их было три. И этот комбинат выживает только за счет того, что раз или два в год получает заказы с Востока – льют коней узбекам-таджикам.

А мастерскую Толи Куща, вон, третий раз уже за этот год обворовывают. Потянулись люди за металлом, всюду ходит шпана голодная, нищета в поисках кусках хлеба. Украли инструменты. Расскажи об этом, Толя».

О ШЕВЧЕНКО, ИДУЩИХ НА СМЕНУ ЛЕНИНЫМ

Анатолий Кущ: «Я лучше о другом расскажу. Проблема, которая замалчивается. Когда уничтожаются действительно хорошие памятники. Мой памятник «Мені тринадцятий минало» на въезде в Моринцы – Тарасик с овечкой, опирается на палицу. Обрезали палицу, утащили овечку. Приехали ко мне, плакали. Я задаром сделал эту овечку. Они стали ее на праздники выносить, потом забирали и прятали. И в один прекрасный момент – не спрятали. Опять приезжают… Но я же не миллионер.

Вы же не сберегли! Как это произошло? Овечки же не сами убегают? В селах так не бывает, чтоб люди не знали, кто, где и за сколько. При въезде в Шевченково был отдельный памятник «Писав я вірші в бур’янах» – украли. А это – 2 тонны бронзы, в карман не положишь, не бумажник – для похищения нужен, как минимум, кран плюс 3-4 человека. Но тихо – никто ничего...

За «ленинов», вот, волнуются… А почему за этот вандализм никто не волнуется?

Расхищен памятник в Нов-город-Сиверском. На Княжей горе стоит Баян – тот, который поет песню о великом походе Игоревом, 5-метровая скульптура. Сверху, с плеча, вылетают два сокола, если брать от крыла до крыла – 2,5 метра бронзы. «Улетели». И все тихо. Гусли «улетели». Размером 175 на 120 см, толщиной 30 см. Опять тихо. Затем 3-метровый меч «улетел». И вот ходит он теперь голый, распевает песнь о славном походе.

Еще один момент. В советскую эпоху я 15 лет входил в экспертный совет Министерства культуры по памятникам. В основном, ставили памятники деятелям коммунизма-социализма. Сказать, что я любил Ленина, так это не так, но ездил-принимал эти памятники. Индивидуальности в них не раскрывались. Они делались по канонам, как в иконописи. Основным каноном при изготовлении памятников Ленина был портрет Андреева, который лепил вождя при жизни.

Фактически все скульпторы делали копию Андреева, единственное, что менялось, – рука вперед, либо в руку – кепку, вольность позволялась такая – чуть иначе развивается пальтишко. Это, конечно, не искусство. Это изготавливающийся по шаблону ширпотреб. И когда мне рассказывают, что Меркуровский Ленин включен в список ЮНЕСКО, то это вранье. Ни в какой список его не включали.

Ничего от большого искусства в том памятнике не было. Не было искусства. Это плохая, слабая вещь. Я бы в худсовете такую не принял. Фигура плохо сработана. Голова далека от Андреевского канона, у Меркурова даже этого не вышло сделать. И когда убирают такие памятки с главных площадей, лучших мест городов, я считаю – это правильно. Однако я против уничтожения любого скульптурного произведения.

Еще в 90-х, когда нас, художников, собрали и впервые подняли вопрос, что будем делать с этими «шедеврами», я сказал – надо снимать эти вещи, они к Украине, ее славе и будущему не имеют никакого отношения. Это болото. А надо создать аллею социскусства, на ВДНХ, например, так, как это сделали прибалты в свое время. В одном только Киеве их было – 700 памятников Ленину, люди, задумайтесь! Все одинаковые, только по росту различаются. И пусть бы люди пришли-посмотрели, какими мы были баранами и идиотами. Мало того – поимели бы большие деньги. Это был бы музей-паноптикум, куда приходила бы масса людей.

Но сейчас какая «пошесть» пошла – на каждом из этих постаментов ставят Шевченко, сделанных настолько погано, что просто ужас. Во всех маленьких городках, где поснимали Ленина, тулят Шевченко – такое впечатление, что бороду с этого Ленина соскребли, оставили усы. По принципу – чем дешевле мастер запросил, тем лучше. Происходит все то же, но уже без обсуждения художественными советами, вообще без ничего. Просто икона нужна вместо Ленина.

Приходит момент страшной дискредитации – Шевченко, стоящий уродом на этих постаментах, не вызывает теплого чувства».

Владимир Филатов: «В свое время, еще при Кравчуке, «Музей Метрополитен» предлагал купить памятник Ленину за 800 тыс. долларов (а доллар тогда «весил» побольше, теперь эту сумму можете умножить на 15), чтобы поставить на аллее тоталитарного искусства. Но если бы тогда Кравчук сказал, что мы продаем Ленина, его задушили бы. А теперь развалили, герои-перестроечники».

О ПОГРОМАХ

Владимир Филатов: «Когда в XIX веке во Франции стали крушить памятники (кстати, первому досталось восседавшему на коне Людовику), голодные парижане вышли на площадь и начали тарахтеть посудой, требуя восстановить разрушенное. Французская революция не закончилась самосожжением страны. Парижане понимали, что произведения искусства нужно сберечь. Все памятники Людовикам, Наполеону – все остались, восстановлены. Логика абсолютно человеческая, гуманистическая: плохие они или хорошие правители – нельзя уничтожать свою историю, ее не перепишешь набело.

Вандомская колонна в память о победах Наполеона стоит? Стоит. История этого памятника показательна. Самые драматические события произошли с «колонной Побед» (над ней возвышается статуя Наполеона, представляющая его в виде древнеримского императора) в дни Парижской коммуны. Известный художник Гюстав Курбе высказывался за снос колонны и за перенос памятника. Затем возглавил комиссариат по культуре, а коммуна приняла декрет:

«…считая, что императорская колонна на Вандомской площади является памятником варварству, символом грубой силы и ложной славы, утверждением милитаризма, отрицанием международного права, постоянным оскорблением побежденных со стороны победителей, непрерывным покушением на один из трех великих принципов Французской республики – Братство, постановляет: колонна на Вандомской площади будет разрушена».

18 мая 1871 года колонна была повалена под радостные вопли «активистов». Однако новое правительство подняло колонну, восстановило статую Наполеона и обязало Курбе по суду оплатить издержки. Имущество художника было распродано, после выхода из тюрьмы он был обязан платить

10 000 франков каждый год и через 7 лет умер в бедности...

У этой колонны сегодня проходят французские марши социального протеста. Бузят французы намного спокойнее наших. Я видел, как там проходят демонстрации. Очень красиво. Идут по проспекту Бомарше, от площади Бастилии, мимо этого огромного «фаллоса победителям», первыми – таксисты, требуя повышения зарплат на 2 %, за ними – металлурги, потом – журналисты, вслед едет на машине группа «Dire Straits», заводит народ песнями, а замыкают колонну арабы, которые продают хурму. Карикатуристы тут же рисуют карикатуры. Позволено проводить мероприятие 40 минут. И все, побузили, вымыли за собой, вышли дворники в желтых костюмах, белых рубахах, а все кофе пошли пить. Вот вам и элементарная культура европейских «майданов».

В Москве в парке искусств «Музеон» – музее скульптуры под открытым небом, который называют музеем тоталитарного искусства, стоят монументы вождей 30-50-х годов, памятники эпохи соцреализма. Пожалуйста, 1 доллар, 50 рублей – вход. Иди-смотри. Коммунист? Пой хоть «Кам тугезе» и води ритуальные хороводы с большевиками. Но только не глумись, не становись варваром. Правда, некоторые памятники все же стоят с отбитыми носами.

Не пойму, почему Киев не выбрал этот путь? Погромы – это же дикость! Вы создайте для начала что-то свое, что-то лучшее, а затем сносите… Хотя бы так. А лучше – ничего не сносить. А то все опять повторится – разруха и пустые карманы. Мочить друг друга – не выход, ребята. До сих пор не поняли, к чему это приводит? К тому, что победители хапают, а у творческих, талантливых людей отнимают «воздух» – им просто приходится валить отсюда».

ОБ АПОФЕГЕЯХ СОЦРЕАЛИЗМА И ДЕМОКРАТИИ

Владимир Филатов: «Да, советская власть в своем идеологическом полете мысли дошла до совершенного маразма. Ну зачем было ставить 5 памятников Ленину на Крещатике, скажите? А голову Карла Маркса на кондитерской фабрике высотой в 7 натур – это же полный апофегей, все мы просто смеялись над «свежими» идеологическими идеями. Вот подумайте – зачем голова Маркса понадобилась кондитерской фабрике? Карл очень конфеты любил?

А почему рухнула «Ладья» Бородая? В результате того же апофегея диктатуры пролетариата – отвратительно сделали каркас, к тому же там создали повышенную кислотную среду те, кто бьет об лодочку шампанское, что стало народной киевской свадебной традицией. Кованная медь и бетон, из которых сделали памятник, просто прогнили. Это не самый прочный материал. Но и назад его поставили в кованной меди, хотя могли бы в бронзе, не похудел бы господин Черновецкий. Все-таки «Ладья» – лицо Киева, всей Украины.

Но деградация властвующего аппарата продолжается. Мы развалим, а как дальше – пусть думают следующие. Обычные временщики».

Анатолий Кущ: «А думают, что это они – элита. Когда они – хапуги. Низкоинтеллектуальные. Тот, кто вор и бандит, тот у нас нынче молодец, а тот, кто сочувствует кому-нибудь, помогает кому-нибудь, тот лох. Вот такой у нас державный взгляд на жизнь, на ситуацию. Но это пройдет. Мне нравится китайское отношение – те не спешат, всегда спокойны. Сидят у реки, ждут и своего дожидаются. Мы над ними страшно смеялись в свое время, теперь им смешно смотреть на нас.

Так теперь же у национальной элиты чешутся руки, чтобы снести мои памятники на майдане Независимости, страшно им мешает все это. Целовальнику и всей его группе (Сергей Целовальник был главным архитектором Киева, уволен в сентябре 2015-го. – Прим. авт.). А ведь даже половины комплексного проекта не осуществлено. Я не подписал еще приемо-сдаточный акт. Не создан, как предлагалось, музей государственности, галерея всех самых выдающихся деятелей Украины – во всем этом ансамбле должна отображаться вся история, но денег сегодня не выделяют даже на завершение памятника Шевченко, который собирались установить в Казахстане».