№9-10(44-45)(2015)

Если спросить: «сколько будет 2 прибавить 2?», у вас в сознании сразу возникнет правильный ответ. Если спросить, как определяется дискриминант квадратного уравнения, вы вспомните смутные очертания формулы, но для того, чтобы точно ответить, нужно будет как минимум быстренько погуглить. Если же задать вопрос: «что есть самое прекрасное на Земле?», может разгореться целая дискуссия. Чем сложнее задача – тем дольше и сложнее будет поиск ее решения.

Вопросы, на которые дает ответы религия, в этом плане – вне конкуренции, так как эти задачи не просто сложные, но невозможные, нерешаемые в рациональной плоскости. Есть ли высшая сила? Что нас ждет после смерти? Человек свободен или его ведет некое проведение? В чем заключается счастье и, в конце концов, смысл жизни? Поиск ответов на эти вопросы занимает всю жизнь, и не заканчивается однозначным результатом. Но это не значит, что люди перестанут снова и снова задаваться этими вопросами. А другие, умные, практичные и предприимчивые будут на этом зарабатывать. Вот о них мы и поговорим.

О природе веры: как работает часть нашего мозга, которая отвечает за религию?

Исследователи активности головного мозга провели интересный тест: они задавали различные вопросы людям, при этом фиксируя возбуждение нейронов в разных полушариях. В результате оказалось, что рациональные суждения зарождаются в правом полушарии, а эмоциональные и чувственные – в левом. Особенно интересны были результаты в зависимости от того, знает человек ответ на вопрос или нет: если ответ известен, тут же срабатывало рациональное левое полушарие, а вот если человек ответа не знал, включалось правое, которое позволяло интуитивно предположить варианты.

Когда людям задавали вопросы, связанные с религией, активность мозга становилась весьма интересной: одновременно активизировались и правое, и левое полушария. При этом в правом полушарии были задействованы области, ответственные за эмоции, а в левом – центры самоидентификации. Особенно интересные (и вызывающие дискуссии, а также шквал критики со стороны религиозных деятелей всех мастей) исследования представил Майкл Персингер, который внедрил новый научный термин – «нейротеология».

Он изучал деятельность мозга во время молитв и религиозных переживаний приверженцев различных религий и конфессий. Ему удалось установить, что во время молитвы деятельность мозга точь-в-точь соответствует активности во время диалога (и радикально отличается от монолога, когда человек знает, что говорит сам, в пространство). Именно в левой, рациональной доле мозга находится речевой центр (он же – центр самоидентификации человека), в котором возникает чувство диалога.

То есть, проще говоря, исследования показали, что верующий человек во время молитвы не просто верит, что ведет диалог с Богом, а имеет подлинное ощущение этого диалога. В этом и заключается нерушимая сила веры: это частица иррационального восприятия, просочившаяся в рациональное мышление, изменение функций левого полушария под влиянием эмоцио­нального правого.

В результате человек вовлечен в религию в трех независимых друг от друга плоскостях:

• Эмоциональное и иррациональное ощущение возвышенности, благодати.
• Рациональное ощущение слушающего собеседника во время молитвы.
• Социальная вовлеченность в религиозные общины, взаимная поддержка веры.

Что самое интересное, ученые считают, что центр самоидентификации, сформировавшийся в мозгу человека одним из первых и подаривший ощущение собственного «Я», сразу же получил дополнительную функцию связи с божественным собеседником. И, что самое смешное, даже современные физики, нейро­биологи и прочие эксперты не могут со 100 % уверенностью сказать, является ли это ощущение собеседника иллюзией или мозг действительно способен устанавливать связь с некой внешней силой при помощи центра самоидентификации. Как мы и говорили, невозможные задачи – бесконечный поиск ответа.

Но мы отвлеклись. Все описанное здесь было сказано для того, чтобы обозначить нераздельность человека и веры. Из всех способов мышления религиозный является самым устойчивым, так как если уж человек верит, и убеждения логикой, и эмоциональные факторы имеют крайне слабый эффект. А значит, получение доходов, основанных на вере, является одним из самых древних, стабильных и прибыльных видов бизнеса.

Древняя история о власти и духовности

Следует сразу провести жесткое разграничение между верой и религией. Вера – это внутреннее состояние человека, а религия – это форма власти. Во все времена религиозные организации имели большую власть, причем если смотреть историю в ретроспективе, то у религии было два периода развития: докапиталистический и капиталистический.

До вхождения мира в эпоху тотальной власти денег религия развивалась следующим образом:
• Древняя религия. На этом этапе шаманы, жрецы и прочие духовные деятели древнейших цивилизаций (Рим, Греция, Вавилон, племена Майя и др.) были в центре общественной жизни. И, соответственно, в центре ее финансовых потоков. Не удивительно, что богатейшие сокровища были именно в храмах.

• Античная католическая теократия. Все мы помним Инквизицию, крестовые походы и диктатуру Папы Римского во всей Европе. Этот период истории является уникальным для религиозных организаций: католицизм умудрился стать не просто главной религией, но центром общественной, политической и финансовой жизни. Низость, развращенность и лицемерие руководителей католической церкви тех времен становится сюжетом для фильмов до сих пор (вспомнить тот же Борджиа). Уровень власти Римского престола был впечатляющий: практически все короли, восходившие на трон по всей Европе, получали свою власть только с одобрения Папы. При этом именно церкви сосредоточили главные богатства. Например, орден Тамплиеров еще в XII веке предлагал уникальную услугу: в любом городе Европы, где было представительство ордена, можно было сдать серебро и оформить расписку, а потом в любом аналогичном представительстве эту расписку обналичить, получив серебро. Только спустя века банковская структура, медленно осваи­вавшая Европу, смогла предложить аналогичный сервис.

• Теряющая влияние церковная власть периода Реформации. По мере просвещения человечества и постепенного отхода от дремучих нравов, хватка церкви ослабевает. Этот процесс продолжается и по сегодняшний день: пик власти религии прошел в эпоху Средневековья, а по мере роста влияния мирского правительства и финансовых центров церковь все активнее теряла позиции. Но до поры до времени. Так как с развитием капитализма в мире и религия перешла на новый этап развития. Потеряв непосредственную политическую власть, религиозные организации нашли новый подход к обретению власти, заметно трансформировавшись.

Первый этап развития церкви показал: только низкий уровень просвещения людей может служить основой для слепой веры и полного доминирования религии в обществе. Как только социум начинает поднимать голову, все формальности, шоры и запреты осыпаются, словно шелуха. И то, что раньше внушало трепет и благоговение, людям новой формации кажется чем-то бутафорским и ненастоящим.

Как начиналась монетизация духовного капитала

Второй, капиталистический, этап развития церкви начался в Европе с Реформацией, которая в результате стала причиной появления целой ветки религий протестантизма: лютеранства, англиканства, кальвинизма, анабаптизма – целого семейства религиозных ветвей христианства. При этом изначальная суть протестантизма существенно искривилась со временем.

Если Мартин Лютер в XVI веке (который стал предвестником и основоположником процесса) выступал за устранение перегибов и злоупотреблений католической церкви, а также требовал реформирования католического христианства в соответствии с Библией, то со временем протестантизм стал способом создать более «легкие» версии религий, удобные и простые в употреблении. Фактически процесс реформации отражал смену парадигмы социально-экономического устройства мира: традиционный феодализм замещался капитализмом, а правящим классом становилась буржуазия, которой и требовалась собственная религия. Сам факт расщепления и дробления религиозных ветвей создал подоснову для того процесса, который мы наблюдаем сегодня.

Протестантизм в Европе находился в зачаточном состоянии, но семена новых верований дали буйные всходы в Америке, которая была «Терра Инкогнита» и стала лабораторией для создания исконно капиталистического общества. То, что в Европе казалось диким и недопустимым, в Америке никто не запрещал. Более того, континент Северная Америка осваи­вался уже именно капиталом: людей через пустыни, прерии и саванны вела вперед воля промышленников вроде Томаса Дюранта, а не религиозных или политических лидеров. Именно там стали появляться оригинальные религиозные течения, которые активно формируются и сегодня.

Справедливости ради отметим, что само по себе Писание – далеко не конкретный и однозначный текст, который имеет единственно правильную трактовку. Ученые-лингвисты отмечают, что даже в ходе переводов и многочисленных переписываний смысл отдельных участков мог существенно исказиться, потому библейские тексты различных периодов и на различных языках имеют определенные отличия. Религиозные течения нового времени базируются на определенных трактовках Библии, в которых тексты перекручиваются так, как удобнее для обоснования определенных философских концепций. Богословы новой эпохи работают, как опытные юристы, цепляясь к неточностям и словесным конструкциям Писания, чтобы найти бескомпромиссные подтверждения своей правоты.

Так, дробясь и расщепляясь, адаптируясь в соответствии с настроениями местного населения, подстраиваясь под его интересы, чаяния и желания, в США сформировался совершенно новый тип религий – потребительские. Которые действуют по всем законам рынка: они комфортны для прихожан, не предъявляют слишком строгих требований, развлекают и дарят позитивные эмоции. В результате церкви нового поколения получили мощное конкурентное преимущество по сравнению с классическими религиями.

Ключевыми характеристиками религиозных течений нового времени являются следующие:

• Активное цитирование Библии, сопровождение практически каждого утверждения в тексте отсылками к Писанию. Усеянный сносками со ссылками на отдельные фразы из Библии текст кажется достоверным и отлично подходит для воздействия сразу на оба полушария, которые, как мы говорили в начале, задействованы в процессе веры. Правое полушарие «берут» эмоциональными пассажами, а левое – цитированием Библии и имитацией обоснованности.

• Превращение образа Иисуса Христа в некий харизматичный символ супергероя. Вместо традиционной для христианства веры в Святую Троицу, подавляющее большинство проповедников новых религиозных течений выделяет именно образ Иисуса, обращая к нему молитвы и позиционируя его как главный образ для поклонения. Делается это не случайно: этот образ ярче всего описан в Новом Завете, с ним связано множество чудес, его легко позиционировать как «Главного героя».

• Существенное упрощение доктрин и ритуалов. Церкви кроятся по принципу доступности и понятности в расчете на массового потребителя. Простой пример: вы давно бывали в православном храме? Помните тексты молитв, которые произносит священник? Даже торжественное чтение Святого Евангелия мало кто может понять дословно, так как текст читается на старославянском. В противовес этому – поющие и танцующие в храмах американские священники делают все религиозные постулаты максимально понятными и доступными.

• Развлекательный характер богослужений. В большинстве таких церковных организаций в ходе богослужений используется современная музыка, священнослужители позволяют себе весьма эмоциональные и «зажигательные» проповеди, постепенно превращаясь в мотивационных спикеров. Священники шутят, заигрывают с аудиторией, строят богослужение в формате шоу-программы.

• Непременное следование правилу десятины. Вот тут – самый важный момент. Церковь – это не церковь, пока она не собирает десятину (10 % от дохода – в пользу церкви). Сила каждой церкви – именно в ее сообществе, «постоянных клиентах», которые регулярно ходят на богослужения и не менее регулярно жертвуют приличные суммы денег. Интересный факт: многие люди, которые уклоняются от налогов, десятину платят честно и в полном объеме.

• Диверсификация капитала. На собранные деньги церкви покупают активы, которые приносят дополнительный доход, помимо пожертвований. Таким образом происходит горизонтальная агломерация: духовное «ядро» наматывает вокруг себя целую структуру взаимосвязанных предприятий. Причем, как правило, церковную принадлежность крупных корпораций тщательно скрывают и не афишируют.

Неоднозначная и аморфная вера эпохи постмодерна впечатляет своим разнообразием. От одних названий религиозных течений и церквей идет кругом голова: евангельский протестантизм, протестантский мейнстрим, баптистская конвенция, методистская церковь, Церковь адвентистов седьмого дня, Церковь Назарянина, пресвитерианская церковь и многие-многие другие. И здесь были перечислены наиболее крупные и известные, в то время как общее количество христианских религиозных течений измеряется тысячами.

Современные рели­гиозные организации в США имеют грандиозный размах. Самые популярные церкви превратились в крупные корпорации, которые создают целую инфраструктуру с оборотом в десятки миллиардов долларов США (например, суммарный годовой оборот мормонской церкви превышает $30 млрд, в то время как южная баптистская конвенция собирает более $15 млрд денежных взносов за год). В результате религия снова стала приобретать власть, причем самую значимую в современном мире – экономическую. Как и любые другие организации, для которых национальный масштаб стал тесноват, они начинают осваивать другие государства, превращаясь в транснациональные корпорации. Неудивительно, что новые веяния достигли и наших берегов.

Религия в Украине: как делают бизнес на вере у нас?

В нашей стране православие сохраняет доминирующие позиции, хотя и постепенно теряет популярность, уступая церквям и сектам нового поколения. Тем не менее, вы удивитесь, сколько у нас существует религиозных организаций:

• 60 вероисповедальных направлений;
• 670 религиозных организаций;
• 35184 ячеек религиозных организаций на местах.

При этом большинс­тво религиозных организаций протестантского толка основаны и финансируются иностранными миссионерами, в большинстве своем – из США. О массовой популярности альтернативных религий говорить не приходится, но существуют опасные прецеденты «вирусной» популяризации религиозных сект.

Например, секта Сан­дея Аделаджи «Посольство Божье» не просто занималась активной религиозной накачкой прихожан, но и пропагандировала инвестиции в финансовую пирамиду King’s Capital, позиционируя данную организацию как «Божий дар». В результате этого «Божьего дара» люди лишились миллионов долларов США. При этом сам пастор Аделаджа владел пятью прибыльными компаниями, двумя 4-этажными особняками, целым автопарком из элитных автомобилей Mercedes-Benz. Также за годы активной работы в Украине он дополнительно приобрел 5 домов и 7 земельных участков в городе Сакраменто (столица штата Кали­форния, США).

Еще приме­р – ду­хо­в­ный центр «Возрождение» Владимира Мун­тяна. «Бого­служе­ния чудес», на которых активно используются приемы эриксонианского гипноза, направленные на введение аудитории в транс, а также прочие технологии манипулирования людьми, приносят неслыханные доходы. В частности, многие киевляне помнят сумасшествие, творившееся во «Дворце Спорта», когда Мунтян заехал туда на целую неделю, превратив крупный концертный зал в машину по выкачке денег из одурманенных людей. Присутствовавшие на тех богослужениях люди утверждают, что деньги от пожертвований выносились «духовными деятелями» в десятилитровых пластиковых ведрах.

Украинские секты и не слишком популярные религиозные движения работают по принципу франчайзинга и сетевого маркетинга. Любой желающий может открыть свой филиал церкви, если ему удастся сдать достаточно строгий экзамен на знание Библии. После этого выстраивается пирамида прихожан: людей активно поощряют приводить друзей и знакомых, но особенно настойчиво – родственников. Завлекая целые семьи и социальные ячейки, секты активно расширяются и наращивают свои доходы за счет все той же десятины. Широко применяется механизм вовлечения в социальную жизнь секты: проводятся мероприятия для «братьев и сестер», различные способы укрепить вовлеченность каждого отдельного члена, чтобы удержать в своих сетях и продолжать получать регулярный доход.

И, конечно же, традиционная православная церковь. Мы уже упоминали ранее, что православие и современные американские религиозные учения – это две противоположности. И в случае с заработком на религии православие отличается от новомодных церквей и сект, как… государство отличается от частных предприятий. Большинство православных священников (и церквей, приходов) очень бедные, находятся в крайне тяжелом положении. Пожертвований не хватает, людей в приходе мало, храмы стоят без ремонта десятками лет, ни о какой роскоши и спекуляции умами людей говорить не приходится. При этом такие священники зачастую являются связующим звеном местных общин, уважаемыми людьми и помогают поддерживать в небольших городках и селах порядок.
Зато намного лучше себя чувствуют высшие церковные чины, которые концентрируют финансовые потоки со всей страны. В частности, «лакомыми» кусочками можно считать доступ к распределению земельных ресурсов и прочих материальных благ, особенно если речь идет о Киеве.

Священнослужители не стесняются дорогих автомобилей и роскошных аксессуаров, несмотря на проповедуемый религией аскетизм и самоограничение. Наживаясь на низкоэффективной работе бюрократической машины крупной церковной организации, высокопоставленные церковные чиновники, по сути, черпают свои доходы не из власти над умами и не из построенного на пожертвования бизнеса. А из старого-доброго злоупотребления доверенными в управление активами.

Отдельно следует сказать о наличии целого ряда украинских православных церквей с одинаковым обрядом, но различной финансовой и политической принадлежностью. Канонически признана только одна – Украинская православная церковь (Московского патриархата). То есть именно эту церковь признают в качестве основной православной организации в Украине другие церкви мира, включая Вселенский патриархат Константинополя. Но кроме нее есть целый ряд неканонических церквей:

• Украинская православная церковь Киевского патриархата;
• Украинская автокефальная православная церковь;
• Украинская автокефальная православная церковь каноническая (соборноправная);
• Украинская автокефальная православная церковь (обновленная);
• Украинская автономная православная церковь Львова

Человеку, далекому от религиозных перипетий, трудно разобраться в этом многообразии. Прихожане, которые хотят в церковь только «посвятить паски», даже не задумываются, чьего патриархата эта организация. Однако эти церкви, фактически, можно считать конкурентами, которые борются за контроль над рынком. При этом борьба здорово окрашена политическим контекстом, так как канонический Московский патриархат сильно потерял свою привлекательность ввиду российской агрессии.