№1(12)(2013)

Дмитрий Анатольевич, уже более полугода вы возглавляете правительство России. Позвольте поинтересоваться, не испытываете ли сожаления, что пробыли Президентом только четыре года?
– Вы знаете, у меня ощущения такие: работа Президента очень интересная, но абсолютная по ответственности, потому что над Президентом нет никого, Президент отвечает за все в стране. Работа Председателя правительства тоже очень интересная, и она тоже очень многогранная, поэтому с точки зрения реализации или самореализации и то и другое весьма интересно.

По сути, период формирования правительства уже завершен и профессиональная команда показала себя в действии. Вы удовлетворены тем составом, который сейчас возглавляете?
– Я вас, наверное, не удивлю, но скажу простую вещь: это мой выбор. Это первое. Второе – вот из того набора людей, которых отдал Президенту Владимиру Путину в качестве кандидатов на должности в правительство, он поддержал все 100%. Там нет людей, которые по­явились каким-то иным способом.
Я не скажу, что абсолютно удовлетворен, потому что абсолютную удовлетворенность можно чувствовать только тогда, когда добиваешься результата. Но то, что там ровно те люди, которых я представил, – это именно так. Считаю, что у правительства высокий потенциал. С одной стороны, все-таки правительство обновилось на три четверти, с другой – там нет людей, которые ни дня не проработали в государственной системе. Это очень важно. Потому что у меня тоже были иллюзии, когда приходил на государственную службу. Я был успешный молодой человек, мне было 34 года. Казалось, что если я успешен, например, в бизнесе, если способен руководить даже советами директоров, то уж с каким-нибудь Аппаратом правительства я справлюсь. Ничего подобного! Совсем другой жанр!
Сейчас уже можно говорить о первых результатах работы. Исходя из ранее обозначенных вами приоритетных направлений, какие вопросы удалось решить, а какие требуют решения?
– Если бы я через полгода после прихода на пост премьер-министра сказал, что мы почти все решили, это было бы просто смешно. Мне кажется, для правительства важно, чтобы оно возникло как полноценная команда людей, имеющих общие замыслы. Эти полгода и я как Председатель правительства, и мои коллеги старались создавать общую платформу для работы. И мне кажется, в этом плане все получилось. Но это не значит, что теперь все люди в правительстве причесаны под одну гребенку и в нем нет разных позиций. Абсолютно нормально, что у членов правительства есть разные точки зрения на конкретный вопрос.
Что касается целей работы. После того как Президент подписал указы, я собрал всех членов Правительства и сказал: «Перед нами стоят вполне практические задачи. Первое – необходимо утвердить государственные программы. Я считал и считаю, что программный подход должен быть положен в основу формирования бюджета. Второе – утверждение бюджета на 2013 год и на бюджетную трехлетку. Третье – вопросы социального развития, решение задач по увеличению выплат отдельным категориям граждан в соответствии с ранее принятыми решениями. Четвертое – реформа государственной службы. Пятое – работа с экспертным сообществом на принципах «Открытого правительства». Шестое – приватизация. Седьмое – как можно скорее реализовать меры, предусмотренные дорожными картами национальной предпринимательской инициативы по улучшению инвестиционного климата».
Не мне судить, что из этого удалось, а что не нет. Могу лишь сказать, что по всем этим направлениям мы продвинулись.

Какие новые задачи вы ставите перед правительством и, прежде всего, перед собой?
– Задача в том, чтобы экономика стала нормальной, современной и конкурентоспособной, людям жилось лучше, их достаток становился больше, а стандарты жизни улучшались. Такие цели ставит перед собой любое правительство, даже то, которое работает в кризисный период.

А вы считаете, что кризис еще не миновал?
– Сейчас ситуация не кризисная, но она, если хотите, предгрозовая. Это обстоятельство, конечно, наложило отпечаток и на нашу работу в прошедшие полгода.

Одна из важных дилемм, которую предстоит разрешить российскому правительству в ближайшее время, – целесообразность создания финансового «мегарегулятора» и консолидации финансового надзора. Какое решение вероятнее всего предпримет правительство? Каким видите разрешение ситуации вы?
– Решение только готовится. Но могу сказать, что я думаю по этому поводу сейчас, хотя это не окончательный вариант. У нас есть ряд институтов, которые влияют на ситуацию на финансовом рынке, но все-таки Центральный банк в этом смысле самый сильный институт. ЦБ – это автономная система. Сама по себе идея сконцентрировать эти полномочия в ЦБ не лишена смысла. Нет идеальных органов управления, и люди, наверное, небезгрешны, но если говорить, например, об уровне коррупции, ЦБ гораздо более прозрачная и открытая система, чем многие другие государственные структуры.
Но, повторю еще раз, окончательного решения нет. Поэтому я поручил проанализировать все варианты – начиная от укрепления нынешней структуры, которая занимается регулированием на финансовых рынках, и заканчивая полной передачей соответствующих полномочий Центральному банку.

Улучшение инвестиционного климата – приоритетное направление в развитии современной России. Каких результатов уже удалось достичь в этой сфере и какие меры предпринимает правительство для привлечения иностранного капитала?
– Когда-то Черчилль сказал, что репутация страны точнее всего определяется той суммой, которую это государство может занять, получить в долг. Сегодня очевидно, что речь идет не только о долгах, а репутация любого государства определяется размером тех капиталов, которые удалось привлечь.
На ваш вопрос я отвечу конкретными цифрами. Если в 2007 году только 8% зарубежных компаний считали, что Россия делает какие-либо успехи в привлечении иностранных инвестиций, то сейчас – уже более трети зарубежных компаний. Только прямых инвестиций в прошлом году пришло $53 млрд – это 122% к 2010 году. Отмечу, что впервые за восемь лет Россия улучшила свои позиции в рейтинге Всемирного банка. По налоговому администрированию мы поднялись на 41 позицию. Это самое значительное продвижение среди всех стран-участников этого самого рейтинга и неплохой показатель для России.
С другой стороны, мы понимаем, что работы все-таки очень много, работы, связанной с улучшением делового климата. Первостепенные задачи заключаются в снижении административных барьеров и повышении эффективности государственных структур, а также в повышении доверия в целом к тем решениям, которые принимаются как исполнительной властью, так и судом.
За последние годы был принят целый ряд решений по упрощению процедуры контроля за зарубежными инвесторами и инвестициями; упрощен порядок рассмотрения соответствующих обращений; сокращен перечень видов деятельности, которые имеют так называемое стратегическое значение, и облегчен доступ иностранного капитала в некоторые сферы экономики.

Иностранные вливания в какие отрасли РФ будут наиболее эффективными и перспективными для обеих сторон?
– Есть один стереотип, который, думаю, и вам хорошо известен, что в России нужно инвестировать только в нефть, газ и другие природные ресурсы. С другой стороны, сегодня все уже понимают, что это не так, но тем не менее стереотип действует. В России есть долгосрочные перспективы для инвесторов, которых нет в других странах. Я хотел бы отметить в этом контексте три момента.
Первое – это инфраструктурные проекты. России самим небом предназначено быть
центром транспортных коммуникаций, заниматься логистикой. В настоящий момент реализуется уже гораздо больше инфраструктурных проектов на Дальнем Востоке и в Сибири.
Вторая крайне важная тема – это приватизация. В наших планах продажа акций ряда предприятий, крупных, значимых, часть из них уже за последние несколько месяцев была продана. Кстати, одна из крупнейших сделок на финансовом рынке последнего периода – IPO нашего Сбербанка – прошла весьма неплохо. Участниками этой сделки были авторитетные инвестиционные фонды, которые раньше никогда не инвестировали ни в Сбербанк, ни вообще в Российскую Федерацию.
Третье, что хотел бы отметить, – это растущий потребительский рынок, все, что связано со средним классом, с его развитием. Я имею в виду розничную торговлю, жилищное строительство, медицинские услуги, телекоммуникации. Неслучайно для 40% бизнесменов это конкурентное преимущество нашей страны и основной аргумент для инвестирования.

Вы уже затронули тему приватизации, хотелось бы ее развить. Не первый год последовательно стоите на стороне приватизации, выступая против развития госсектора в экономике. Какой смысл вы закладываете в этот процесс и можно ли говорить о его успешной реализации?
– Я уже говорил о том, что это не только механизм отчуждения госсобственности, способ пополнения бюджета – это, если хотите, идеологическая вещь, вектор экономической политики. Понятно, что частный предприниматель и собственник в целом должен быть больше заинтересован в развитии своего бизнеса. Мы работали в данном направлении, и я считаю, что достаточно успешно. В этом году рыночная конъюнктура позволит выручить от приватизации федерального имущества и направить в бюджет около 300 млрд рублей.

Надо признаться, что несмотря на текущие макроэкономические сложности и некоторые другие обстоятельства, за этот период были проданы акции ряда крупных предприятий (наверное, впервые за последнее время). В том числе в сентябре в частную собственность было передано 7,6% акций Сбербанка, за что было выручено более $5,2 млрд. Это одна из самых крупных сделок в сфере отчуждения государственного имущества за последние 10 лет. Ее участниками стали различные фонды, портфельные инвесторы, которые никогда не вкладывали деньги ни в Сбербанк, ни вообще в Российскую Федерацию. Это как минимум косвенный индикатор доверия нашей экономике и тем экономическим процессам, которые в ней происходят.

Какие структуры занимаются организацией приватизационных торгов и по какому принципу их отбирают?
– Я считаю правильным, что организацией приватизационных торгов занимаются профессиональные структуры – инвестбанки, которые отбираются на конкурсной основе. Такой подход в целом дает эффект, и итоговая цена сделки по целому ряду объектов была весьма и весьма неплохой. Нужно и дальше продолжать этот курс – освобождаться от избыточного имущества. План по приватизации на 2013 год – 380 млрд рублей. Конечно – я об этом говорил и еще раз скажу – нужно учитывать реальную ситуацию на финансовых рынках, наличие качественных инвесторов, а также степень готовности приватизируемых предприятий к работе в новых условиях и ни в коем случае не подменять приватизацию продажей акций другим государственным компаниям.

О каких темпах приватизации уже можно говорить на сегодняшний день и какие факторы являются сдерживающими в этом процессе?
По темпу приватизации мы должны, конечно, ориентироваться на ситуацию, которая складывается на рынках, – это первая вводная. Вторая – исходить из необходимости ухода или избавления от избыточного массива государственного имущества.
Сейчас мы имеем явно недостаточный темп приватизации государственных унитарных предприятий. Связано это с плохой подготовкой объектов федеральной собственности и, к сожалению, с отсутствием правоустанавливающих документов на имущество. Это распространенная проблема по всей территории страны: по унитарным предприятиям просто не найти доказательств прав на землю, здания. Так у нас все велось в определенный период, потом еще все потеряли. Нужно обратить на это особое внимание: готовить документы, восполнять их или принимать решение о том, что в определенной ситуации какие-то документы не требуются.

Сейчас многие европейские страны в борьбе с государственным дефицитом вводят налог на богатство. Этот вопрос коснулся и Украины. Если вариант повышения налоговой ставки для богатых только обсуждается, то вокруг законопроекта о налогообложении недвижимости в парламенте ведется постоянный спор, в частности, будет ли он введен, кого коснется в первую очередь и последует ли ожидаемый положительный эффект…
– Да, мы знаем об этом споре. Хотелось бы подчеркнуть, что это дело, прежде всего, украинского руководства и граждан Украины, но мне кажется, применительно к налогам вообще желательно придерживаться конструкции разумного консерватизма, с тем чтобы не ослаблять всю конструкцию, особенно в период кризиса. Могу проиллюстрировать на нашем примере: мы уже более 10 лет назад приняли решение перейти на так называемую плоскую шкалу налого­обложения. Сейчас любой гражданин нашей страны – и очень богатый, и совсем небогатый – платит налог по единой ставке 13%. Эту идею критикуют, говорят, есть олигархи, есть богатые люди – пусть платят больше. Это справедливо. Но, с другой стороны, мы заинтересованы в том, чтобы наши капиталы, хотя бы исходя из налоговой ставки, не утекали в тень или не улетали за границу, я имею в виду так называемые «серые» выплаты, а этих выплат очень много и в Европе.
Мы знаем, что в Греции, например, вообще значительная часть заработной платы, судя по тем данным, которые у нас были и есть, платилась «в серую», в конвертах. И у нас эта проблема была. Но когда мы изменили ставку налогообложения, получилось так, что абсолютное большинство платежей стало легальным. Ну разве это плохо? Поэтому при изменении налоговой системы нужно думать о таких последствиях, чтобы капиталы не утекали за границу.

То есть российским гражданам о введении налога для богатых можно не волноваться в принципе?
– Это не значит, что наша налоговая система – это раз и навсегда какая-то данность, что это догма. Конечно, она подлежит изменениям. Мы думаем и про свою налоговую систему, и о ее будущем, но между этими двумя полюсами, между этой Сциллой и Харибдой, и расположена истина. В любом случае, мне кажется, что в период кризиса лучше сильно не трясти налоговую систему. Но это мое личное мнение.

Дмитрий Анатольевич, еще такой вопрос: в России власть не может влиять на суды?
– А в Украине может?

В принципе нет.
– И у нас в принципе нет. Это очень правильный ответ: в принципе нет. Конечно, мы имеем право на выражение своей позиции, но, вы знаете, мне кажется, чем дальше власть (я подчеркиваю: любая власть – и исполнительная, и законодательная,
и даже Президент) будет от судебной власти, тем сильнее будет наша судебная власть.

Вы правы. Относительно дела «ЮКОСа», считаете ли вы, что господин Ходорковский слишком долго сидит в тюрьме?
– Понимаете, вообще любой человек, который сидит в тюрьме, достоин сожаления, потому что это очень тяжкое наказание. А с другой стороны, есть мера ответственности, которую определяет суд. Применительно к делу Ходорковского, Лебедева суд определил определенную законом меру наказания. Длинная она или короткая, это вопрос очень сложный, потому что очевидно, что любой день, проведенный в местах лишения свободы, – это длинный и тяжелый день. Но, с другой стороны, есть судебное решение. Я, во всяком случае, когда работал Президентом, неоднократно говорил о том, что есть судебное решение и с ним обязаны считаться все. Есть возможность обжалования. Насколько я понимаю, эта процедура была проведена, и, собственно, дальнейшее обжалование второго приговора еще не прекращено. И наконец, есть право осужденного на помилование. Этим правом указанные осужденные не воспользовались. По каким причинам, я сейчас не подвергаю это анализу, но они им не воспользовались. Если бы они обратились к Президенту с соответствующим ходатайством, это уже было бы решение Президента – помиловать их или не помиловать. Ко мне они с этим не обратились.

То есть у него есть выбор, который он в полной мере не реализовал?
– В этом смысле, безусловно, да, как и у любого лица, которое осуждено по приговору суда. Оно признано виновным, оно может обратиться с ходатайством о помиловании. Ко мне обращались с такими ходатайствами. Часть из них я отвергал, часть из них удовлетворял. Считаю, что это абсолютно нормально.

Немного отойдем от политики и экономики. Вот вы всегда стоите на стороне инноваций, стараетесь идти в ногу со временем, пользуясь новыми технологиями и современными гаджетами. Исходя из того, что у вас и сайт, и блог свои есть, на форумах разных бываете, вас можно назвать активным интернет-пользователем?
– Вы еще сомневаетесь? Я довольно давно активно пользуюсь Интернетом, еще до перехода на государственную службу, когда Интернет был почти как фидонет – экзотикой. И мне кажется, что если человек хочет быть современным,
не отрываться от мейнстрима человеческого развития, он просто обязан этими технологиями владеть и активно ими пользоваться.
Интернет – он такой многогранный. Это интересная, совершенно новая коммуникативная среда, абсолютно живое общение, несмотря на то что оно виртуальное. Вот как раз, может быть, в этом специфика интернет-коммуникаций – общение живое, а среда виртуальная. Поэтому мне кажется, что нужно развивать практику общения с интернет-аудиторией и государственным служащим тоже не чураться Интернета, а отвечать на те вопросы, которые генерируются в интернет-среде.

А есть ресурсы, которым вы отдаете предпочтение?
– Я не посещаю особо каких-то форумов, хотя иногда захожу в какие-то места просто посмотреть, что там делается, что говорят, что пишут. Практически каждый день смотрю и новостные сайты, иногда – образовательные. Кроме того, по долгу службы, у нас есть несколько интернет-продуктов, которые используются в качестве средства контроля. Об одном из них я как-то рассказывал – это интернет-сайт мониторинга национальных проектов.

И в завершение хотелось бы узнать, какие ваши дальнейшие политические амбиции, не планируете ли еще раз вернуться в Кремль?
– Если у меня для этого будет достаточное количество сил и здоровья и если наши люди мне доверят в будущем такую работу, я, конечно, не исключаю такого поворота событий. Но это зависит от целой совокупности факторов. Я уже говорил как-то: вообще никогда не нужно от чего-то отказываться, ведь, как известно, никогда не говори никогда, тем более что я уже один раз входил в эту реку, и это как раз та река,
в которую можно входить дважды.