№6(17)(2013)

«Нужно открыть пошире дверь суда для науки!» - написал в 1911 году юрист, профессор Л.Е. Владимиров. И через год дверь суда приоткрылась: 28 июня 1912 года на императорской яхте «Штандартъ» в Балтийском порте император Николай II подписал Закон об учреждении Кабинета научно-судебной экспертизы в Санкт-Петербурге, а спустя год – 4 июля 1913 года – Закон об учреждении кабинетов научно-судебной экспертизы в Москве, Киеве и Одессе. На титульном листе последнего Закона имелась запись: «На подлинном Собственною Его Императорского Величества рукою написано: «Быть по сему». На рейде и яхте Штандартъ 4 июля 1913 года. Скрепил Государственный Секретарь Крыжановский».

Длительная подготовительная работа предшествовала одобрению Законов и утверждению их Императором Николаем II. На организацию всех мероприятий, связанных с формированием кабинетов научно-судебной экспертизы (КНСЭ) из казны выделили 64 тыс. 700 руб. «с отнесением сего расхода на счет ожидаемых сбережений от назначений по государственной росписи расходов на 1913 год».
Вначале была создана специальная делегация во главе с криминалистами А.Н. Поповым и С.М. Потаповым, которая отправилась перенимать зарубежный опыт в Швейцарию, Францию и Германию. Делегаты знакомились с работой Бюро идентификации в Париже, Института научной полиции в Лозанне, а также Криминалис­тического бюро и музея в Мюнхене. Важнейшую роль на подготовительном этапе сыграл статс-секретарь, сенатор, действительный тайный советник и министр юстиции И. Г. Щегловитов. Он был увлеченным сторонником внедрения новых криминалистических методов исследования в практику уголовного судопроизводства, поэтому, ознакомившись с заключением делегации, а также с работой Особого Совещания под председательством А. Н. Веревкина, подготовил проект об учреждении 19 января 1912 года Кабинета научно-судебной экспертизы. По мнению Щегловитова, необходимо было учредить кабинет научно-судебной экспертизы при прокуроре Санкт-Петербургской Судебной Палаты, который бы служил компетентным органом по разнообразным вопросам, за исключением тех, которые относятся к судебной медицине, а затем по его подобию основать кабинеты в других крупных центрах Российской Империи: в Москве, Киеве и Одессе.
В пояснительной записке к законопроекту министр юстиции написал: «Неудовлетворительность постановки уголовного розыска, не только у нас, но, до последнего времени, и на Западе, а также значительное развитие преступности, причем не только в смысле количественном, но и в отношении возрастающей утонченности способов совершения преступ­лений, побудили искать иные, кроме улучшения состава и увеличения количества органов розыскной деятельности, способы раскрытия преступлений и обнаружения виновных». По подсчетам криминалистов, в 1903 году из 289 287 возникших предварительных следствий было прекращено 152 819 дел, а в 1904-м из 307 788 следствий прекращено 166 050 дел.
Тем не менее историки предполагают, что у органов юстиции были и другие мотивы: создать и заполучить в свои руки мощные инструменты для борьбы с политическими преступлениями в период, когда революционные тучи сгустились над Царской Россией. Именно с такими заявлениями выступали в 1909 году прокуроры судебных палат в донесениях министру юстиции.
В течение месяца законопроект рассматривался в комиссии по судебным реформам Государственной Думы и был одобрен в феврале 1912-го, а 3 ноября того же года была утверждена инструкция, регламентирующая деятельность кабинетов. Она вобрала опыт ведущих экспертных учреждений Европы, но, главное, – опыт работы судебно-фотографической лаборатории, учрежденной еще в 1892-м при прокуроре Санкт-Петербургской судебной палаты.

Согласно инструкции, кабинеты обязывались выполнять такие задачи:
«Производить всякого рода исследования, относящиеся к области криминалистики по делам уголовным – бесплатно, по делам гражданским – за плату, в размере, определяемом по правилам Устава гражданского судопроизводства».
«Оказывать, в особо важных случаях, помощь следственной власти при производстве действий, касающихся обнаружения виновного или выявления преступления».

Эффективное выполнение этих задач должно было избавить от необходимости привлекать к работе и «оплачивать из казны услуги случайных экспертов,
не имеющих в большинстве случаев ни необходимой теоретической подготовки, ни надлежащего практического опыта, ввиду чего их экспертиза представляется весьма шаткой, а иногда и ошибочной».

Законопроект предусматривал также ряд дополнительных организационных моментов по учреждению кабинетов:
КНСЭ создаются при прокурорах судебных палат, в округах, где это предусмотрено штатом;
производством исследований занимаются управляющие КНСЭ, а также их помощники, которые вступают в должность после принятия присяги;
по порядку приема, увольнения, подчиненности, ответственности, оплаты труда и прочих прав, управляющий КНСЭ приравнивается к заместителю прокурора судебной палаты, а помощники управляющего – к заместителям прокурора окружного суда;
должности управляющего КНСЭ устанавливается определенное денежное содержание: 5 класс по должности и шитью на мундир и 1 степень III разряда по пенсии.
все необходимые для работы материалы и приспособления КНСЭ получают из-за границы.

Также предлагалось иметь в составе кабинета музей и лабораторию с тремя отделами, возглавляемыми помощниками управляющего каби­нетом: фотографический и каллиграфичес­кий, технических исследований, а также дакти­лоскопический.

Открытие первых кабинетов
Процесс основания первого КНСЭ завершился к концу 1912 года – 9 декабря начал деятельность Кабинет научно-судебной экспертизы при прокуроре Санкт-Петербургской Судебной Палаты. Учреждение находилось в здании Окружного суда. Первым его управляющим был назначен А.Н. Попов, а одним из его помощников – С. М. Потапов. Основание кабинета послужило наглядным примером для формирования последующих научных судебно-экспертных учреждений и положило начало развитию теории и практики судебной экспертизы в Царской России.
Торжественное открытие Киевского Кабинета научно-судебной экспертизы состоялось 2 февраля 1914 года в Киеве в присутствии специально прибывших министра юстиции статс-секретаря И. Г. Щегловитова, юрисконсульта министерства С.Н. Трегубова, а также начальника края и представителей разных ведомств. Главой кабинета был назначен известный криминалист С.М. Потапов, вошедший в историю как творец первой теоретической концепции криминалистичес­кой идентификации и установления групповой принадлежности. Его помощниками стали прозектор Императорского университета Святого Владимира доктор медицины Н.Н. Туфанов и приват-доцент того же университета естественного отделения физико-математического факультета В.И. Фаворский (впоследствии директор Киевского НИИСЭ).
Кабинет располагался в специально построенном для него помещении, представлявшем собой надстройку над частью здания присутственных мест. В его распоряжении было 12 рабочих помещений: 8 – для лабораторных работ, 3 – для управляющего и его помощников и 1 – для канцелярии.
Праздничное открытие и освящение Кабинета научно-судебной экспертизы при прокуроре Одесской судебной палаты состоялось 15 февраля 1914 года. Главой кабинета стал бывший следователь по особо важным делам Рязанского окружного суда, Н.П. Макаренко, ранее прошедший подготовку в Санкт-Петербургском Кабинете научно-судебной экспертизы. Помощниками управляющего Кабинетом были назначены приват-доцент кафедры химии физико-математического факуль­тета Императорского Новороссийского университета Е.С. Ельчанинов, бывший заместитель прокурора Костромского окружного суда Б.А. Малиновский и сверхштатный лаборант при кафедре медицинской химии медицинского факультета Новороссийского университета доктор медицины С.Н. Матвеев. Кабинет располагался в отремонтированном и приспособленном для работы полуподвальном этаже здания Судебных Установлений. Он занимал 15 комнат, часть из которых предназначалась для фотографических и химических лабораторий.

Кабинеты старались оснастить самой современной европейской техникой: здесь имелось оборудование для репродукционной, проекционной и микрофотографии, для фотосъемки в ультрафиолетовых лучах, спектрографы и другая техника. Для фотографирования следов рук на месте происшествия использовалась камера системы Бертильона, а в помещении – аппарат системы Урбана и репродукционные камеры.
Для выездов на места преступлений Кабинет имел дактилоскопические комплекты – специальные ящики с приспособлениями для выявления и фиксации следов рук на предметах, которые невозможно доставить в лабораторию, а также средства для дактилоскопирования.
Новейшая на то время техника и квалифицированные сотрудники позволили с самого начала деятельности кабинетов обеспечить достаточно высокий уровень проведения судебных экспертиз. Тем не менее объем деятельности созданных в 1911 – 1914 гг. кабинетов был небольшим. В каждом из них проводилось не более 300 исследований в год. Так, за 1914 год в Киевский КНСЭ по Киевскому, Харьковскому и Варшавскому округам поступили экспертизы по 220 уголовным и 34 гражданским делам. Из них были завершены исследования по 201 делу, в том числе по 15 гражданским.
С процессуальной стороны деятельность кабинетов приближалась к экспертизе учреждений, поскольку процессуальные права экспертов были ограничены. Заключения экспертов приобретали силу лишь после утверждения их управляющим кабинетом.
Поскольку за первые годы работы кабинетов накопился ряд вопросов, требующих обсуждения и авторитетного решения, министр юстиции созвал управляющих кабинетами и их помощников на настоящий съезд. I съезд экспертов-криминалистов проходил с 1 по 9 июля 1915 года в Петрограде. В нем также приняли участие сотрудники Министерства юстиции, прокуроры, судебные следователи, ведущие ученые-физики, химики, биологи и судебные медики.

Серьезные испытания
Революционные события 1917 года перевернули всю жизнь Российской Империи. К сожалению, кабинеты научно-судебной экспертизы также ожидало серьезное испытание. Два российских кабинета практически сразу прекратили свое существование: Санкт-Петербургский кабинет научно-судебной экспертизы сгорел при пожаре в здании бывшего Петроградского окружного суда в 1917 году; Московский – просуществовал до 1918 года.
Украинские кабинеты сумели выстоять даже во время революции и гражданской войны, хотя и работали с перебоями. Одесский практически не пострадал: работал в полном составе сотрудников и со всем необходимым оборудованием. Киевский институт сохранился только благодаря стараниям его сотрудников и самоотверженности управляющего С. М. Потапова, который сумел максимально уберечь научную базу, кадры экспертов и поддержать работу института даже во время кратко­временной оккупации Киева поляками (6 мая – 12 июня 1920 года), когда значительная часть имущества была разграблена. Способствовали ему в этом ведущие специалисты кабинета: В.И. Фаворский, Н.А. Петров и Н.Н. Туманов.

В целом, на территории Советского Союза вплоть до 1929 года не оставалось других криминалистических экспертных учреждений, кроме как украинских. В 1917-1920 гг. кабинеты активно расследовали уголовные преступления, производили личные криминалисти­ческие экспертизы: графическую, судебно-баллистическую и техническую экспертизу документов.
В период с 1918 года до начала 1924-го украинские кабинеты находились в не совсем легальном положении. Как и другие органы власти, они не были упразднены, однако государство не уделяло им должного внимания, хотя они и выполняли требования судебно-следственных работников по проведению судебно-экспертных исследований настолько, насколько это было возможно в условиях нехватки необходимых материалов.
Особенно сложно пришлось Одесскому кабинету, так как в период с 1918 до 1921 года город находился почти в военном положении: был оккупирован сначала немецкими и австро-венгерскими властями, а позже – войсками генерала Антона Деникина и поляками.

От Кабинетов к Институтам…
В 1923 году директор Харьковского института судебной медицины М.С. Бокариус направил ходатайство в МЮ УССР с рекомендацией реорганизовать действующие в Киеве и Одессе КНСЭ, превратив их в институты, а также основать аналогичный КНСЭ в Харькове. Данное ходатайство было удовлетворено, и 10 июля 1923 года постановлением СНК УССР было принято «Положение о Кабинетах НСЭ». Поскольку оно регулировало ограниченный круг вопросов деятельности кабинетов, Народный Комиссариат юстиции УССР 30 ноября 1923 года утвердил Инструкцию, определившую ключевые функции институтов.
Уже в 1925-м три первых украин­ских КНСЭ были преобразованы в Институты научно-судебной экспертизы, а 3 мая 1927 года Минюст УССР утвердил «Указ Институтам НСЭ», который значительно расширил спектр их полномочий и регламентировал основные формы деятельности учреждений: судебно-экспертную, научно-исследовательскую, научно-педагогическую и административную.

В специальном разделе Положения о судоустройстве УССР, принятом на второй сессии ВУЦИКа IX созыва, была четко прописана структура институтов, согласно которой создавались секции: индивидуальной идентификации, судебной фотографии, судебной химии, судебной медицины (слившейся впоследствии с секцией биологии), судебной биологии, криминальной психологии и психопатологии.
Создание институтов научно-судебной экспертизы благотворно повлияло на развитие научных основ судебной экспертизы, расширение ее возможностей и совершенствование судебной практики. Качественно укреплялся состав сотрудников институтов. К работе в Киевском институте привлекали видных специалистов-криминалистов, физиков, биологов, химиков, медиков: В.А. Франковского, В.Л. Павлова, Н.А. Петрова, Н.М. Зюскина, Н.Н. Туфанова, М.М. Маевского, В.М. Гаккебуша, Н.П. Недешева, М.А. Чельцова-Бебутова. На благо Одесского КНСЭ работали такие известные ученые, как М.А. Кравцов (с 1938 года – директор ОНИИСЭ), С.Н. Матвеев, В.Е. Озецкий, Д.Д. Хмыров, Э.Ю. Ген.

В сентябре 1929 года было введено в действие новое Положение о судоустройстве УССР, согласно которому число секций в институтах сокращалось до четырех. Упразднялись секции судебно-медицинских исследований, а также секции криминально-психологических и психопатологических исследований. В 1930-м упразднили и кафедру криминологии в Киевском институте. В целом, до конца 1941 года почти все направления деятельности институтов были урегулированы на республиканском уровне.
Формирование институтов научно-судебной экспертизы незамедлительно сказалось на уровне использования специальных познаний в следственной и судебной практике. Стремительно росло число выполняемых институтами экспертиз. В начале 30-х годов Киевский институт осуществлял более 600 экспертиз за год. В 1936-м только секция индивидуальной идентификации этого института провела 400 экспертиз; к 40-м годам число выполненных экспертиз достигало 1000 в год.
По сохранившимся неполным архивным данным, за пять последних предвоенных лет в Одесском институте было произведено 2666 экспертиз. Значительное место среди объектов экспертного исследования занимали документы, огнестрельное и холодное оружие, пятна крови, волокна и др. Довольно часто приходилось исследовать внутренние органы трупов людей и животных, пока институты не были лишены права на проведение данных экспертиз.
В соответствии с Положением, сотрудники институтов, помимо экспертной работы, давали заключения и разъяснения на судебных заседаниях по поводу обстоятельств проведения исследований. Кроме того, ученые вели методическую работу, читали лекции, проводили семинары, популяризовали возможности судебной экспертизы.
За несколько послереволюционных десятилетий украинская криминалистика сделала большой шаг вперед: начала формироваться отечественная научная школа криминалистов, накопился богатый эмпирический материал и было положено начало разработке ряда частных криминалистических теорий. Более того, криминалистика получила признание в системе высшего юридичес­кого образования.
Идея расширения сети экспертных учреждений и создания Центрального института судебных экспертиз до 1941 года не была реализована. Великая Отечес­твенная война не только задержала ее воплощение в жизнь, но и разрушила часть действующих учреждений. Фашистские захватчики разграбили НИИСЭ в Киеве и Харькове. Деятельность Одесского института и вовсе прекратилась из-за пожара в здании во время воздушной бомбардировки города. Часть его оборудования и аппаратуры были вывезены в Новороссийск, остальное имущество, научная библиотека и более 6000 музейных экспонатов сгорели при пожаре. Деятельность института возобновилась только 14 апреля 1944 года.
Серьезные изменения произошли в начале 60-х годов. В марте 1962 года вступило в действие новое Положение о научно-исследовательских учреждениях судебной экспертизы МЮ Украины, согласно которому вводилась новая структура институтов: пять отделов – криминалистической идентификации личности,
судебно-физических и трасологических исследований, судебно-технических и судебно-биологических исследований, фотолаборатория, библиотека, научно-методический кабинет и хозяйственные подразделения. Одесская лаборатория отделов не имела. Для более качественного удовлетворения потребностей следственной и судебной практики в производстве судебных экспертиз были основаны Львовское отделение Киевского НИИСЭ и Донецкое отделение Харьковского НИИСЭ.
Большое значение для совершенствования практики производства экспертиз в суде по уголовным делам имело постановление пленума Верховного Суда СССР от 1 марта 1971 года «О судебной экспертизе по уголовным делам».
В 80-х годах украинские судебно-экспертные учреждения постоянно увеличивали количество проведенных экспертиз и повышали их качество. Киевский НИИСЭ стал признанным научным и экспертным центром исследования документов, выполненных разными полиграфическими методами. Свою роль в этом сыграли сотрудники института, кандидаты исторических наук З.А. Ковальчук, С.А. Ципенюк, В.В. Липовский, С.Д. Павленко.
О научном вкладе украинских криминалистов свидетельствует тот факт, что за десятилетие вышло более 20 выпусков межведомственного сборника «Криминалистика и судебная экспертиза».
Годы перестройки и последовавшие затем существенные изменения в государственном устройстве, связанные с демократизацией общества и его государственных институтов, были очень сложными не только для всей страны, но и для работы всех судебно-экспертных учреждений Минюста. Нехватка финансирования, потеря квалифицированных кадров не лучшим образом сказывались на работе.

Однако в любом деле всегда есть те, кто не просто пытаются выжить, а стремительно добиваются успехов, покоряя вершину за вершиной. Ярким примером такой самоотверженной работы в науке и практике стали два исторических центра украинской криминалистики – Киевский и Одесский научно-исследовательские институты судебной экспертизы, которые в этом году отпразднуют свой 100-летний юбилей.